Деловой мир без добрых людей

Если бизнесу нужны герои, значит для “добрых людей” в нем остается все меньше и меньше места. Заметим, добрый человек живет по уже существующему закону, а герой является законом сам для себя и стоит, в этом смысле, по ту сторону добра и зла.

В отсутствие универсальных законов добрым быть плохо, ведь никогда не знаешь, насколько признано другими людьми то правило, которое ты с такими усилиями пытаешься соблюдать. Гораздо прочнее, с этой точки зрения, позиция доблестного героя, носящего в себе меру правильности собственных поступков, буквально “выгрызая” все препятствия на своем пути.

Именно таким людям сегодня открыт путь наверх.
Один мой друг, поработав некоторое время в российских корпорациях, заметил интересную особенность – в современной экономике опасно быть добрым.

При прочих равных обстоятельствах добрые, как правило, не выживают в атмосфере жестокой внутриорганизационной конкуренции и остаются на вторых ролях, в то время как вперед выходят люди, хотя и не патологически злые, но, скажем так, «не очень добрые». Это наблюдение может стать хорошим началом для разговора о бизнес-этике: каким образом система, настроенная на отбор не очень добрых людей, может руководствоваться этическими правилами?

Этическое отставание
Сначала небольшое отступление. Технологически современная российская экономика почти неотличима от западной.

Те же супермаркеты, те же массовые производства потребительских товаров, та же разветвленная сеть сферы услуг. Даже уровень потребления на душу населения в крупнейших российских городах не так уж сильно отличается от западного.

В экономике услуг бизнес-этика – такая же необходимая часть экономической модели страны, как и технический потенциалПри этом любой человек, имеющий опыт обслуживания в отечественных и зарубежных супермаркетах, наверняка имеет в голове парочку ярких комментариев об особенностях нашего «потребительского опыта». Сегодняшнего россиянина, как, впрочем, и заграничного клиента, не удивишь разнообразием товаров на полках.

Но ощущение от похода в «родной» магазин все равно какое-то другое. Как-то по-другому ведут себя продавцы, с отсутствующим видом скучающие у прилавков и удивленно воспринимающие ваши попытки что-то у них купить.

Как-то «не так» работают наши колл-центры или мастерские гарантийного ремонта. И примерно то же неуловимое отличие замечаешь, сравнивая качество автомобилей отечественной и иностранной сборки.

То ли мотор работает как-то менее надежно, то ли детали пригнаны как бог на душу положит. В общем, отличие не столько в технологии, сколько в этике: в отношении к клиенту и сделанным для него вещам.

В экономике услуг бизнес-этика – такая же необходимая часть экономической модели страны, как и технический потенциал. Особенно если учесть, что современные компании продают не столько товары, сколько «опыт» потребления.
Рождение бизнеса из духа морали

В последнее время о важности бизнес-этики не говорит только ленивый. Однако если посмотреть на историю отношения бизнесменов к этическим вопросам, то станет ясно, что сегодняшний «этический бум» – всего лишь повторение пройденного, «этический ренессанс».

Вопреки марксистским штампам, у истоков европейской рыночной экономики стоит отнюдь не фигура кровожадного капиталистического хищника, готового в любой момент пристрелить даже лучшего друга, ибо, как известно, «Боливар не выдержит двоих». Первый европейский предприниматель – это, скорее, благочестивый протестантский купец, озабоченный приумножением в мире «славы божьей» и смягчением нравов при помощи более эффективного ведения хозяйства.

Вообще, бизнес традиционно считался занятием этическим. Первые европейские предприниматели рассматривали свое ремесло как религиозный долг сродни монашескому подвигу.

Мало кто знает, что многие известные экономисты, например Адам Смит, работали на факультетах теологии или нравственных наук, а сама рыночная экономика воспринималась как в высшей степени моральная деятельность, как средство «смягчения нравов посредством торговли». В основе современного рынка – христианская категория служения, услуги.

Парадоксально, но вся жестокая машинерия «свободной конкуренции» создавалась людьми с вполне христианским сознанием, убежденными, что делают они угодное Богу дело. Первые бизнес-школы, появившиеся в Америке в начале XX века, были проникнуты этим морализаторским духом бизнесменов-первопроходцев и значительную часть своей программы посвящали обучению менеджеров этике.

Менеджерская этика имела все шансы развиться в специальную дисциплину наподобие врачебной или юридической. Но этого не произошло, поскольку облик науки об управлении определили теории, далекие от религиозных истоков современного рыночного хозяйства.

Первые европейские предприниматели рассматривали свое ремесло как религиозный долг сродни монашескому подвигу
Управленческая теория тейлоризма превращала сотрудника в «винтик» коммерческого процесса, а менеджера рассматривала как идеального технологического манипулятора, чья функция – руководить организационной машиной при помощи правильного нажатия управленческих кнопок.

Ни для менеджера, ни для сотрудника этика в этой ситуации вроде бы не нужна. Весь деловой механизм был максимально отдален от человеческих отношений, как будто взаимодействовали не люди, а механизмы.

Организацию нужно было построить так, чтобы от отдельного работника зависело как можно меньше. В идеале – как от рабочего на конвейере. Вот любимая поговорка менеджеров той эпохи: «то, что нельзя механизировать, нужно контролировать».

Видимо, тогда же в моду вошла и другая поговорка – «только бизнес, ничего лишнего». Так что об особой этике и доверии между сотрудником и работодателем говорить не приходилось, да в этом и не было необходимости: избежать убытка от неправильных или злонамеренных действий наемного работника можно было посредством системы все более жесткого контроля.

Корпоративная мораль вместо конвейера
Положение изменилось с переходом от серийной экономики конвейерного производства к «постфордистской» модели создания индивидуализированных, или, как еще говорят, кастомизированных товаров и услуг.

В этой модели сотрудник компании часто остается один на один с клиентом.Именно попытка переложить функцию контроля на рядовых работников стоит за модой на создание всякого рода корпоративных этик Продажа услуг, продажа эмоций, продажа «опыта» – все это требует уже более подготовленного сотрудника, которого невозможно просто контролировать со стороны. Вместо этой «опеки» он должен теперь следить за собой сам.

Именно попытка переложить функцию контроля на рядовых работников стоит за модой на создание всякого рода корпоративных этик. Согласно замыслу эйчар-отделов компаний, все сотрудники должны не только знать назубок корпоративный кодекс поведения, но и постоянно дрессироваться посредством поощрений и наказаний, чтобы у них выработалась привычка соблюдения корпоративного закона.

Организационная мораль – это, в сущности, попытка сформулировать особое корпоративное понимание «доброты». Перефразируя известного морального реформатора прошлого века Адольфа Гитлера, можно сказать, что добро есть то, что полезно для корпорации.

Правда, попытка создания «корпоративного добра» просто не могла не провалиться по нескольким причинам. Во-первых, сотрудники все равно воспринимают новоявленные кодексы поведения как уловку, придуманную эйчарами для лучшей эксплуатации наемных работников и ускоренного обогащения акционеров.

Во-вторых, сегодня большинство людей не так уж долго работают на одном месте, а за короткий срок «интереоризировать» в сознание человека корпоративную систему ценностей – затея дорогостоящая и крайне ненадежная.
В ожидании корпоративного героя

В связи с этим можно ожидать, что бизнесмены довольно скоро откажутся от дальнейших разработок «корпоративных моральных кодексов», как только убедятся в неэффективности этого способа «программирования» сотрудников. Поэтому новая мода сегодня – корпоративная этика «доблести».

В соответствии с популярной ныне философией коммунитаризма этика содержится не в ценностях и заповедях, а в поступках доблестных (англ. virtuous) людей, которые подают остальным пример для подражания. В этом смысле доблестью является не выписанная где-то «ценность», а, скорее, героическое приключение и самоиспытание.

Этика становится определенным способом оформления самосознания и действия (практикой себя), причем каждый сам определяет, как далеко он готов пойти, испытывая свою способность быть «доблестным». В этике человек создает новую конфигурацию собственной субъективности.

Итак, предположим, что все корпоративные этики «отправлены в Бобруйск» их собственными авторами. Тогда, если корпоративной морали суждено превратиться в корпоративную доблесть, неизбежно возникнет спрос на героев.

В принципе, он уже существует, ведь все эти рассуждения о визионерах, «великих CEO» или лидерах-вдохновителях – попытки несколько пафосным языком сформулировать все тот же запрос на корпоративного героя, который должен стать для других мерилом их субъективности. Если бизнесу нужны герои, значит для «добрых людей» в нем остается все меньше и меньше места.

Заметим: добрый человек живет по уже существующему закону, а герой является законом сам для себя и стоит, в этом смысле, по ту сторону добра и зла. В отсутствие универсальных законов добрым быть плохо, ведь никогда не знаешь, насколько признано другими людьми то правило, которое ты с такими усилиями пытаешься соблюдать.

Гораздо прочнее, с этой точки зрения, позиция доблестного героя, носящего в себе меру правильности собственных поступков, буквально «выгрызая» все препятствия на своем пути. Именно таким людям сегодня открыт путь наверх. Во всяком случае до тех пор, пока гнев богов (или какой-нибудь другой могущественной инстанции) не обрушится на впавшего в непозволительную дерзость героя
http://hh.ru

Карта сайта |
• Разное
  • Здоровье
  • Покупки
  • Советы
  • Строительство
  • Техника
  • Услуги